Зачем Европе наше растительное масло, когда мы туда экспортировали почти 2 млн т подсолнечника — Степан Капшук

Последние полтора месяца в эпицентре внимания подсолнечник. Из-за дождей уборочная кампания началась с опозданием, качество подсолнечника желает лучшего, особенно в северных и западных регионах. На фоне этого представители масложировой отрасли обратились в Минэкономики с предложением вести дополнительный сбор 6,4% на везущие в Европу объемы подсолнечника. Мотивируют это тем, что урожай подсолнечника ожидается на 30% меньше, чем в прошлом году, так что украинские МЭЗы могут остаться без сырья. Трейдеры же говорят, что на рынке достаточно сырья для закрытия спроса со стороны переработчиков, и аграрии массово не повезут зерно на заводы.

Мы спросили у генерального директора ассоциации «Укролияпром» Степана Капшука, что сейчас происходит на украинском рынке переработки подсолнечника, как внутренние цены на зерно отличаются от цен на экспорт и как веерные отключения отражаются на работе МЭЗов.

Latifundist.com: Степан Павлович, владелец компании «ГрадОлия» Станислав Таршин предложил создать рабочую группу между Минэкономики и «Укролияпром» по увеличению экспортной пошлины на вывоз подсолнечника в ЕС. Расскажите поподробнее, почему в стране могут возникнуть проблемы с работой МЭЗов, если мы и дальше будем активно экспортировать подсолнечник?

Степан Капшук: В этом году под подсолнечник была заложена площадей на 2 млн га меньше, чем в прошлом. Оно и понятно – война в стране. Погодные условия тоже были не на нашей стороне. По прогнозам Минагрополитики, урожай этого года будет на уровне 9,4 млн т. Добавляем еще переходные остатки — примерно 2,6 млн т. Но наши перерабатывающие мощности составляют 115-116 млн т в год. И перерабатывающие заводы, вынужденные с 24 февраля простаивать, уже возобновляют работу. Итак, что имеем? Подсолнечника не хватит, чтобы скачать отечественные ОЭЗы.

А мы, тем временем, активно экспортируем подсолнечник. За 9 месяцев этого года отправили 1,7 млн ​​т подсолнечника, причем 80% из этого объема — в Европу. Крупнейшими импортерами были Болгария, закупившая 71,3 тыс. т подсолнечника, и Румыния — 43,2 тыс. т. Начали покупать нашу масличную даже Франция и Испания. По разным оценкам, экспорт семян подсолнечника к концу 2022 года превысит 2,5 млн т.

Latifundist.com: Тогда возникает вопрос, сколько МЭЗов запустилось и какая мощность переработки сейчас?

Степан Капшук: В сентябре мы отправили на экспорт 560 тыс. т масла и 360-400 тыс. т шрота. То есть МЭЗы уже вошли в режим переработки более 1 млн т подсолнечника в месяц.

Что касается их количества, то никто вам точной цифры не назовет. Из входящих в нашу ассоциацию возобновили работу 30-35 заводов. Но это крупные заводы, входившие в ТОП-45, производящие 90% продукции в Украине. Пока не работают пять заводов в Харькове и завод в г. Сватово. Не возобновили работу все заводы в Запорожской области.

В сутки мы можем перерабатывать 30-35 тыс. т подсолнечника, но мощностей у нас в два раза больше. Поэтому наша задача номер один – донести до правительства, что нужно применять дополнительный сбор при экспорте подсолнечника в Европу.

Выходит, что мы Болгарию, Румынию и Венгрию обеспечиваем зерном, а когда Президент подал ускоренную заявку для вступления в НАТО, то что эти страны ответили? Вспомните: «Нет, ни в коем случае!».

Latifundist.com: Не можем не согласиться с этим доводом.

Степан Капшук: Нам тоже нужно учиться проявлять жесткость в некоторых вопросах. Почему болгарские заводы должны работать и отправлять 140 тыс. т шрота в Китай, производимого из украинского подсолнечника? Но ведь это наш рынок! Мы, например, благодаря зерновому коридору в октябре смогли отправить туда 160 тыс. т шрота.

На самом деле, когда вы посмотрите в Соглашение об ассоциации с ЕС, в частности Положение ст. 31 Раздела IV и Приложения 1-D, где содержится график отмены экспортных пошлин, увидите, что там предусмотрен 10-летний переходный период. Если экспорт превышает 100 тыс. т, применяется дополнительный сбор. Но процедура так прописана, что нужно проводить консультации, как ее осуществить.

Во время совещания у министра аграрной политики и продовольствия Николая Сольского я заметил, что мы не требуем какие-то новые экспортные пошлины. Мы просто предлагаем выполнить условие, которое было подписано и действует на законодательном уровне, поскольку соглашение ратифицировано в Верховной Раде. Ибо в прошлом году экспорт в ЕС был 170 тыс. т. Мы подняли этот вопрос в начале лета. Но потом начался новый сезон и никто больше подсолнуха не возил.

Староконстантиновский маслоэкстракционный завод

Latifundist.com: То есть вы предлагаете правительству, чтобы было выполнено условие, прописанное в соглашении о свободной торговле с ЕС: вывезли более 100 тыс. т подсолнечника, пожалуйста, заплатите дополнительную таможенную пошлину?

Степан Капшук: Все правильно. Недавно я обращался с письмом в Минагрополитику на этот счет. Мне ответили, что внешнеэкономические вопросы в компетенции Минэкономики. А Минэкономики говорит, что выполняет решение Минагрополитики. Какой-то замкнутый круг выходит.

В 2022 году для стран ЕС при экспорте семян подсолнечника действует вывозная пошлина в размере 3,5% и дополнительный сбор в размере 6,5%. А теперь давайте посчитаем. Если в марте-августе в страны ЕС мы отправили 1,07 млн ​​т семян подсолнечника, то получается, что бюджет недополучил из-за неприменения дополнительного сбора $35 млн или 1,4 млрд грн. Это те прямые налоги, которые должен заплатить… Нет, не аграрий, а трейдер, поставляющий в ЕС зерно подсолнечника.

И тут мне скажут: так цены на зерно снизились. Но вы не забывайте, что трейдер также имеет право на возмещение НДС. Даже если бы он уплатил дополнительный сбор 6,4%, он все равно имел бы преимущество перед перерабатывающими заводами. Когда создавалась экспортная пошлина, ее задача была выровнять условия для отправки на экспорт и переработку.

Все привыкли, что подсолнечник самая рентабельная культура. И действительно, сегодня он компенсирует ущерб другим культурам. Но я говорю трейдерам: «Вам есть что возить: кукурузу, пшеницу, сою, рапс. Оставьте подсолнечник в Украине».

Latifundist.com: В продолжение темы о ценах, аграриях скажут: а почему мы должны продавать на МЭЗы по более низкой цене? В стране война, и мы тоже едва выживаем.

Степан Капшук: Экспортные цены тоже отличаются. Турция у нас купила 30 тыс. т подсолнечника по $255/т. А это чуть больше 10 тыс. грн. Есть страны, где подсолнечник продают по $350/т. ОЭЗы платили большую цену тогда, когда не было экспорта и была конкуренция. Как только начали экспортировать цены начали снижаться. Почему? Потому что в мире подсолнечником никто не торгует. В мире ежегодно продавали всего 3,5 млн т подсолнечника. А Украина только за 9 месяцев этого года уже до 2 млн. т экспортировала. Мы всегда были лидером по продажам растительного масла, например, в 2021 году поставили на внешние рынки 4,5 млн т. Сегодня из этих рынков нас вытесняют россия, Аргентина и другие страны.

Большую цену могут заплатить ОЭЗы только в том случае, если цена на масло будет высокой. Сегодня с завода масло продают по $1-1,1 тыс. за тонну, а шрот по $4-4,5 тыс. за тонну.

Да и качественные показатели по подсолнечнику в этом году оставляют желать лучшего. Поэтому почему МЭзу нужно платить большую цену, когда Турция платит 10 тыс. грн/т? И когда мы платили меньше?

Latifundist.com: В период уборки урожая, когда его нужно еще и сушить, а в этом году это особенно дорого, цены на зерно всегда меньше. Они будут расти?

Степан Капшук: Так и есть. Но ближе к новому году цена подсолнечника будет расти. В прошлом году сезон мы начинали с 11 тыс. грн/т, а к концу года цена выросла до 20 тыс. грн/т.

До полномасштабного вторжения цена была на уровне 24 тыс. грн/т, затем резко упала до 10 тыс. грн/т. Пока она так и держится. Во всяком случае, для Турции.

К слову, Турция разумно делает: установила 5% на входящий импорт. Хочешь купить подсолнечник и сдать свою переработку? Заплаты в бюджет. А мы не такие. Мы богатый народ, особенно во время войны. Нам 1,5 млрд грн не нужны. К тому же эти деньги предусмотрены законом. Поэтому есть только один выход — и дальше поднимать тему экспортной пошлины.

Latifundist.com: Вы говорите, что МЭЗы уже отошли от шока войны и вышли на переработку 1 млн т подсолнечника в месяц. Учитывая, что и Европа закупила достаточно много нашего подсолнечника, нет ли проблемы со сбытом подсолнечного масла?

Степан Капшук: А как ее не может быть? Когда у нас купили 1,6 млн т подсолнечника, а это примерно 700-800 тыс. т масла, то Европа сказала, что ему наше масло не нужно. А для чего? Она уже ее сама сделала из нашего подсолнечника.

Стоимость переработки 1 т подсолнечника составляет сегодня $100. Выходит, что почти $160 млн добавленной стоимости мы отдаем другим странам, а наши заводы должны простаивать. Что такое работающий завод? Это дополнительные рабочие места, добавленная стоимость, которая остается в стране, это налоги и помощь армии.

Это хорошо, что мы получили от Европы безвизовый и беспошлинный режим вывоза своей продукции. Я проанализировал, что мы везем туда. Мизер, скажу я вам. Европа покупает только то, что нужно. В основном сырье. К примеру, сейчас покупает кукурузу. Потому что засуха собрали 70 млн т, а должны были 87 млн ​​т. Соответственно кукуруза идет и будет идти в Европу. Масло тоже уходит. Но они купят 1,8 млн т растительного масла и более 2 млн т шрота. Все. Больше им не нужно.

Latifundist.com: Масляная отрасль в Украине была высокорентабельной. Подозреваем, что в условиях войны все поменялось.

Степан Капшук: Масличная отрасль работает на уровне убыточности. Если раньше зарабатывали $15-20/т, то сегодня все заработки съедает логистика. На самом деле, такая ситуация не только в масляной отрасли. Но продукцию нужно куда-нибудь девать, поэтому владельцы заводов ищут новые логистические пути. В основном возят автотранспортом.

Latifundist.com: Даже если предположить, что «зерновые коридоры» закроются, МЭЗы не будут останавливать работу?

Степан Капшук: Если «зерновой коридор» будет — это хорошо. Если он закроется, заводы все равно будут работать. Будет труднее, но они уже приспособились. Даже без «зерновых коридоров» выходило на уровень 400 тыс. л масла.

Latifundist.com: Станислав Таршин заявлял, что Украине следует сократить экспорт сырого подсолнечного масла в пользу переработанного. Вы согласны с этим мнением?

Степан Капшук: Это моя мечта, если говорить откровенно. Загрузить фасованной продукцией Панамакс. Есть разница — 40 тыс. т масла и 40 млн бутылок? Только сейчас это не ко времени. И сегодня мы не убавляем, а наоборот, увеличиваем экспорт фасованного рафинированного дезодорированного масла. Почему? У нас высококачественный продукт. Даже если кто-то и делает рафинацию за границей — по качеству она очень далека от украинской. В свое время отдельные китайские компании позволяли изображать на этикетке эмблему «Укролияпром», чтобы потребителю было понятно, что масло действительно из Украины.

Мнение Станислава Таршина я поддерживаю, потому что это дополнительный заработок. Но, к сожалению, пока это не ко времени. Сегодня из-за дорогостоящего газа и веерных отключений очень проблематично проводить полный 7-ступенчатый цикл очистки масла. Это дорого. Дезодорация и фасовка нуждаются в дополнительных $250 затратах на тонне. Поэтому в основном заводы производят рафинацию и отправляют за границу, где уже продукт доводят до готового потребления.

Рафинированное подсолнечное масло

Latifundist.com: В свете последних событий не можем не спросить о том, как веерные отключения влияют на работу МЭЗов?

Степан Капшук: Энергетическая независимость МЭЗов — это будущее, над которым мы должны работать. Начало уже положено. Мы имеем дешевую шелуху, из которой производим пар. На трех заводах установлены турбины, производящие электроэнергию. Это когенерация. Почему большинство заводов в это не пошли? Ибо для переработки 1 т подсолнечника требуется 60 кВт электроэнергии. Каждый садился и считал, какие инвестиции нужны и когда они окупятся. Да и не так-то просто получить разрешение на это.

А что касается веерных отключений, то они влияют на всех участников рынка. Заводы немного сбавляют переработку, но работают. Все оборудованы генераторами. Кроме того, обращался лично в правительство, чтобы предприятия критической инфраструктуры, в том числе пищевой промышленности по возможности не отключали.